«Хор свидетелей» депортации итальянцев из Крыма
Валентин Брудзонэ с мамой
Воспоминания Валентина Брудзоне
В 1937 был арестован и расстрелян отец нашего соседа Антонио Ди Фонсо. А в 1938 году арестовали моего отца. Его обвинили в работе сразу на итальянскую и японскую разведку и после шести месяцев в тюрьме расстреляли. Мою маму посадили в психиатрическую тюрьму НКВД, где она на третий день умерла. Мне было семь с половиной лет. Тётя, Катерина Кукко, забрала нас с братом из приюта, детей врага народа. К тому времени её мужа тоже уже расстреляли.
Воспоминания Леониды Риццолати
В 1938 году арестовали мою сестру Иоланту. Ей было 28 лет. Ее обвинили в передаче шпионских сведений секретарю итальянского консульства и расстреляли через полтора месяца после ареста без суда и следствия.
Дженнаро Паренти с мамой
Воспоминания Дженнаро Паренти Получив предписание явиться в милицию для допроса, мой отец плакал и отчаивался, и вся семья вместе с ним. В один день арестовали его, братьев матери Паскуале, Бартоломео и Стефано Де Мартино, Марино Де Фонсо и жену Паскуале Людмилу. Все они были расстреляны.
Марк Симонэ
Воспоминания Надежды Симоне Нашего деда, Симоне Марка Пантелеймоновича, вместе с еще несколькими итальянцами (Анджело Кассанелли, Луиджи Лаго и Павлом Цингарелли) арестовали по ложному доносу. О положении семьи «врага народа» может рассказать только тот, кто пережил это.
Луиджи Лаго
Воспоминания Луиджи Лаго После ареста меня бросили в одиночку, а затем на допросе опять подвергли пыткам и истязаниям. Всё это делалось для того, чтобы заставить подписать чудовищные признания.
Франческо Карбонэ
Воспоминания Евгения Карбоне В 1937, когда мне было семь лет, отца арестовали за связь с заграницей, с Италией. Ночью его забрали и отвезли в Симферополь, в тюрьму. Его исключили из партии, избивали, заставляли подписать признание в измене. Франческо отказался.
Натале Де Мартино Чернявский
Воспоминания Натале Де Мартино 28 января 1942 года родители готовились отпраздновать мой шестой день рождения, когда в дом пришли вооруженные люди. Они обошли все дома итальянцев без исключения, со списками, в которых значились мы все, от новорожденных до стариков.
Паолина Эванджелиста
Воспоминания Паолины Еванджелисты Я очень хорошо помню этот день. Приехала машина НКВД, нам сказали, что мы подлежим депортации. На сборы дали полтора часа.
Воспоминания Эмилии Бароне Потом нас всех в открытых грузовиках отвезли в Камыш-Бурунский порт. Там нас погрузили на борт, просто как груз и отправили по Черному морю в Новороссийск.
Полина Де Лерно
Воспоминания Натальи Делерно Токаревой Вместе с другими итальянцами бабушка с маленькой дочкой, моей мамой, были отправлены в порт. Там их погрузили на корабль. Вскоре после отплытия налетели немецкие самолеты и начали бомбить. Один корабль затонул вместе с людьми.
Франческо Порчелли
Воспоминания Саверия Ранио При депортации мой дед Франческо Порчелли попал как раз на судно, капитаном которого был раньше. В проливе этот корабль попал под бомбежку и затонул, и только дед выжил – моряки вытащили его раненого из воды. Его депортировали со всеми, но он вскоре умер.
Воспоминания Натале Де Мартино Нам просто повезло, что мы не попали на то судно, которое затонуло. Папа уже начал подниматься на борт, но его остановил солдат, потому что судно было переполнено.
Бартоломео Еванджелиста
Воспоминания Бартоломео Эванджелиста В Новороссийске итальянцев погрузили в вагоны для скота и через весь Кавказ повезли в Баку, где под конвоем повели в общественную баню для дезинфекции. Вечером того же дня людей погрузили на пароход, который пересек Каспийское море и привез нас в Красноводск, где снова погрузили в товарные вагоны.
Воспоминания Марии Ненно Ехали мы в этих вагонах два месяца в тесноте, без воды, без мытья и голодные. Нам дали поесть только один раз в Новороссийске, потом всю дорогу ели, что придется.
Маргарита Ле Контэ
Воспоминания Маргариты Ле Конте Я была совсем маленькая. Моя мама рассказывала, что стоял ужасный холод, и кода поезд останавливался в степи, люди старались выйти и найти что-то горючее, чтобы развести огонь в вагоне. Однажды два брата Де Мартыно вернулись счастливые, потому что нашли несколько кусков угля. Но вскоре пришли охранники, обвинили их в краже и расстреляли на снегу.
Надежда Джаккетти с мамой
Воспоминания Надежды Джаккетти Вначале вагоны были так наполнены людьми, что было невозможно двигаться, лечь. Но уже через несколько дней стало просторнее: люди умирали от голода и болезней.
Владимир Делолио Дмитриев
Воспоминания Владимира Делолио В момент депортации моей маме было 19 лет. По пути в Казахстан, во время остановок на станциях она со всеми собирала кусочки угля и щепки, чтобы зажечь огонь и хоть немного согреться. Но моя прабабушка умерла во время депортации от холода.
Воспоминания Натале Де Мартино С нами в вагоне была политэмигрантка Мария Спартак с сыном Бруно. Как-то на остановке он возмутился, в каких условиях находятся люди. Его военные увели, и больше он не появлялся. Мария на всех остановках ловила руками сопровождающего, падала на колени и, рыдая, просила: «Верните, верните мне единственного сына!». Говорили, она тронулась умом. Её забрали.
Воспоминания Бартоломео Эванджелиста Наша семья состояла из 11 человек: мои мама, дядя, бабушка, сестра, жена, я и пятеро детей. Через полгода, в сентябре 1942, мы остались впятером: мать, сестра, жена, я и старшая дочь моей сестры, Франческа. В других семьях ситуация была не лучше. Из семи членов семьи Симоне осталось двое. В семье тёти Де Мартыно выжило два человека из пяти.
Джованнелли Фабиано
Воспоминания Джованеллы Фабиано Многие родственники, взрослые и дети, умерли в пути от холода и болезней. Умер мой отец. Я сама чудом выжила. Мне было полтора года.
Воспоминания Паолы Еванджелита Когда нас привезли в Казахстан, нам сказали: «Вас сюда выслали, чтобы вы здесь все поумирали!». В наших документах поставили штамп «спецпоселенец».
Анджолина Кассанелли
Воспоминания Анджелины Кассанелли Мы приехали в марте, и никто нас там не ждал. Все нас боялись и избегали, как заразных. Председатель колхоза говорил: «Хотите хлеба, идите к Муссолини». Все переболели, многие умерли. А кто не умер от болезней, умер от голода и постоянных обид. Но мы все равно упорно говорили, что были и остаемся итальянцами.
